Так получаются весёлые объяснения одних идиом с помощью других, тех — с помощью третьих и т. д. Безусловно, стихи Усачёва не только помогают узнать смысл подобных выражений, но ещё и развивают важные чувства — чувство слова и чувство юмора. К ним стоит добавить ещё и чувство стиля, — к примеру, стихот ворение «Бросить камень в чужой огород» отсылает нас к высказываниям восточных мудрецов; вдобавок в нём упоминается традиционный японский сад:
Это раньше любил наш народ
Бросить камень в чужой огород…
А теперь наш народ
стал намного умней:
Тащит каждый кирпич
в Сад Камней!
И здесь проявилась присущая Усачёву многозначность: то ли он имеет в виду, что российский менталитет стал ближе японскому, то ли намекает на новые веяния в среде российских садоводов. Так или иначе, в этом коротком стихотворении примечательно обыгрываются идиома «бросить камень в чужой огород», «героями» которой становятся кирпич, возможно, приобретённый неправедным путём (да попросту втихаря стащенный у кого-то со стройки) и японский сад камней, располагающий к медитации и философскому мировосприятию. Наверное, такие стихи доставят больше удовольствия взрослому, нежели ребёнку, но, опять-таки, помогут привить юному чаду не только чувство юмора, но и вкус, меру и такт.
Зато стихотворение «Вертится на языке», безусловно, возвращает нас в мир детства, ведь в нём замечательно передано ощущение некоего синкретизма, присущего человеку именно в юном возрасте, когда слова связаны со вкусами, запахами, тактильными ощущениями:
Что, друзья, на языке
Вертится?
Ну, прозрачное такое
И светится:
Не волчок,
И не юла,
Не арбуз,
Не пастила…
Догадался?
Молодец!
Это Слово… —
Леденец!
Вот какие у Андрея Усачёва волшебные стихи! Волшебные не только потому, что в них царит фантазия и происходят разные необычайные события, но и по той причине, что благодаря этим произведениям читатель может чувствовать себя то ребёнком, то взрослым. В одном из интервью Андрей как-то сказал: «Я не разделяю себя на большого и маленького. Я пишу для себя: иногда для себя взрослого, иногда — ребёнка».
Усачёва, конечно же, нужно читать всей семьёй, ведь тогда и родители или дедушки с бабушками смогут сбросить бремя лет и забот, а дети или внуки узнают что-то новое, задумаются о важных и увлекательных вещах. И уж точно никому не будет скучно. Читая Андрея Усачёва, можно не только вдоволь посмеяться, но и самому на минутку превратиться в собачку Соню или инопланетянина Буку. Большинство его героев — добрые, симпатичные, забавные — поэтому шансов превратиться в злодея у читателя немного.
Одним словом, надеюсь, что вы смело окунётесь в волшебный мир Андрея Усачёва, и приметесь читать его книги с утра до ночи (а детям можно и ночью — под одеялом, с фонариком!), вообще всегда, когда захотите понять, что такое настоящая детская литература.
Чародей из Макарокко
Пётр Синявский
Мой друг Пётр Синявский прислал такое стихотворение:
Если слово БУТЕРБРОД
Прочитать наоборот —
У любого, кто не глуп,
Выйдет слово ДОРБРЕТУБ.
Пётр Синявский очень любит вертеть слова так и сяк — у него обязательно выходит что-нибудь остроумное и полезное.
Своеобразие его стихов относится к искусству произношения: Синявский много внимания (и умения!) уделяет звуковой стороне стиха: его творчество — бесценный клад для педагогов, родителей, логопедов, для всех, кто старается, чтобы наши дети выросли носителями правильной русской речи. При этом поэт умело уходит от поделочной поэзии, практически каждая его миниатюра — маленький шедевр и праздник звука.
Сидит ворона под окном
В дырявом башмаке
И распевает на родном
Вороньем языке:
— Каркарандаш, каркарапуз,
Каркарточка, картошка,
Каркарамель, каркарусель,
Картуз, Каркарабас.
И если кто-нибудь из вас
Картавит хоть немножко,
Пускай попробует пропеть
Хотя бы триста раз:
— Каркарандаш, каркарапуз,
Каркарточка, картошка,
Каркарамель, каркарусель,
Картуз, Каркарабас.
Когда я читаю Петра Алексеевича Синявского, мне всегда не терпится найти у него какую-нибудь очередную словесную находку, и ждать приходится совсем недолго — то появится удивительная рифма, то необычное звукоподобие, то невиданное словечко: например, «прознакивпутизабывака», или совсем непонятное «егороданилашен»… Что за Егор? Что за Данила? Но стоит прочитать это слово задом наперёд, и всё становится на место. Большинство фантазий Синявского свили гнёзда в густой кроне нашей речи. В этом смысле он, на мой взгляд, понастоящему современный поэт, — ведь сегодняшний день детской поэзии определяется именно работой внутри языка.
Мы встречали Новый год:
Папа, мама, я и кот.
Я пил праздничный компот,
Взрослые — шампанское
А ужасно важный кот
Уплетал сметанское.
Вот такой «синявский» язык!
И ещё одна радость: Пётр Синявский всё чаще пишет для самых маленьких. На этом поэтическом поле он заявляет о себе как о великом умельце и знатоке.
Я смелее, чем мышонок,
И храбрее котика.
Я уже не малышонок,
Мне уже три годика.
Он и внешне похож на мастера старой школы — одновременно простого и интеллигентного, доброго и внимательного к окружающему. На такого, каким, собственно, и должен быть детский поэт.
Однако Синявский не только поэт, но и музыкант, — за это его «совместное» творчество он получил премию читательских симпатий «Золотой крокодил», одну из самых престижных поэтических премий, которую вручают на литературном фестивале имени Корнея Чуковского. Его песни мелодичные и легко запоминаются. Помню, давным-давно в московском Доме детской книги я услышал, как Синявский исполняет красивую рождественскую песенку (текст её ныне входит во многие хрестоматии), и ещё долгое время у меня в ушах звучал её простой и вместе с тем виртуозный припев:
Возле ёлки снова,
Возле ёлки снова
Торжество, торжество —
Рождество Христово,
Рождество Христово,
Рождество, Рождество!
Слово «виртуозный» подходит ко многим стихам, написанным Петром Синявским. Обратите внимание на его тактичные по звуку скороговорки, на его «детские» неологизмы, на блистательно придуманные стихи, например, про твёрдый и мягкий знаки, на его работу с поэтическим словом, которая превращает каждое стихотворение в «мироузнавание». Это занимательное чтение для всех, кто старается докопаться, как, каким образом устроен наш язык и какие, оказывается, удивительные метаморфозы могут в нём и с ним происходить.
